В Неделю 12-ю по Пятидесятнице Управляющий епархией совершил Божественную Литургию на месте исповеднического подвига священномученика Евфимия, пресвитера Бейского

15 cентября 2024 года, в Неделю 12-ю по Пятидесятнице, в день памяти святого мученика Маманта, священномученика Евфимия, пресвитера Бейского, и святых благоверных князя Петра и княгини Февронии, Муромских чудотворцев, Преосвященный архиепископ Абаканский и Хакасский Ионафан совершил Божественную Литургию в Покровском храме в селе Бея – месте пастырского служения и исповеднического подвига священномученика Евфимия.

Владыке сослужили протоиерей Сергий Поломошнов, настоятель храма, и священник Павел Кузьмин. Диаконский чин составили протодиакон Андрей Ермаков и диакон Сергий Симонов. Песнопения Литургии исполнила группа певцов архиерейского хора под управлением Марии Ермаковой.

На Литургии в связи с днем памяти святых благоверных князя Петра и княгини Февронии к сугубой ектении были присоединены следующие прошения:

• Еще молимся да хранят люди Твои заповедь сию: еже Бог сочета, человек да не разлучает, и даруется домашним их церквам несокрушимая крепость и преспеяние в любви нелицемерней;
• Еще молимся о сохранении супружества рабов Твоих в мире и единомыслии, благочестии и чистоте;
• Еще молимся да возвеселятся люди твои видением сынов и дщерей, и да умножится народ наш и благословение Твое наследуется в нем в род и род.

Далее Преосвященный Владыка прочитал молитву о Святой Руси.

Проповедь после пения причастного стиха произнес отец Павел.

Завершая служение, архипастырь проповедовал по прочитанному за Литургией Евангелию (вопрошание богатого юноши и ответ Спасителя), а также благословлял молящихся.

* * *

Жизнеописание священномученика Евфимия

Евфимий Никитич Горячев родился в селе Никольское-Бурнуки Пензенской губернии в 1884 году в бедной крестьянской семье. Сердцеведец Бог, зная какой жизнью и смертью прославит Его Евфимий, с раннего детства готовил Своего раба к предлежащему подвигу, закаляя в трудностях его характер. В 4 года, после смерти родителей, Евфимий остался сиротой, на попечении своего дяди Алексея Горячева. А с 7-летнего возраста – на попечении местного бездетного священника. Учился в сельской школе, а затем определен своим опекуном в двухклассную школу, которая вскоре была преобразована в семинарию. Священник воспитывал Евфимия в строгости, не баловал, считая, что мальчику, не имеющему поддержки от родителей, полезно с раннего возраста обучаться навыкам самостоятельной жизни. Учась в семинарии весьма прилежно, Евфимий уже сам зарабатывал, давая уроки.

История не имеет сослагательного наклонения. Мы не можем знать, стал бы Евфимий священномучеником, если бы получил от Бога тихую и безмятежную жизнь? Стал бы святым Даниил Ачинский, по желанию своего сердца посвятив жизнь игре на басе, если бы не железная воля его деда, заставившая юного Даниила заниматься тяжелым крестьянским трудом? Но, безусловно, жизненные трудности укрепляют сердце, а Царство Небесное “силою берется”, “нудится”.

По окончании семинарии Евфимий поступил учителем в школу села Архангельского. Здесь он едва не женился на дочери состоятельного, и в то же время глубоко религиозного и богобоязненного лесопромышленника Попова. Попов, видя, что дочери нравится Евфимий, готов был породниться с ним, но богатое приданое девушки смущало Евфимия, а жалованья сельского учителя в восемнадцать рублей было недостаточно, чтобы самому содержать семью. Свадьба не состоялась.

Вскоре Евфимий получил предложение переехать на работу в Воскресенско-Лопуховскую школу в двадцати пяти верстах от Пензы. Здесь ему полагалось жалованье в двадцать рублей, да еще восемнадцать с половиной за уроки пения и управление церковным хором. Жилье из пяти комнат вместо одной в Архангельском. Эти средства и условия уже позволяли завести семью и обеспечить её безбедное существование. В 1909 году, по настоянию дяди и тёти, Евфимий женился на дочери односельчанина Константина Кирьянова — Александре. Александре было всего пятнадцать лет, она была красива и избалована. Евфимий при знакомстве с невестой убедился, что девушка настроена против него, мечтая о богатом и красивом женихе. Отец вожжами выбил из дочери согласие идти под венец с нелюбимым человеком. Молодая женщина с первых дней демонстрировала Евфимию и окружающим своё пренебрежение к мужу. Он очень переживал неудавшийся брак, но сделать ничего нельзя было, оставалось терпеть.

И здесь особое попечение Божие к Евфимию и печать избрания. Жена дана Евфимию Богом, как «точильный камень», не как источник радости и душевного тепла, а как испытание веры, как крест. В послании к Коринфянам апостол Павел говорит: «…время уже коротко. Так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся. Ибо проходит образ мира сего». (1Кор.7:29–31). Ничто, даже привязанность к любимой жене и семейному очагу, не должны стать сетью, привязывающей христианина к миру, не должны затмить для избранника Божия Христа и Креста. Только в период гонений и испытаний становятся предельно ясными слова Спасителя «Кто любит отца или мать больше, нежели Меня, не достоин Меня и кто любит сына или дочь больше, нежели Меня не достоин Меня, и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее». Именно привязанность к миру, его радостям и удовольствиям лишило плода и мученического венца многих священников и мирян. Эта сеть ослабила их души, не дала сил и твердости противостоять страшной репрессивной машине Советского государства, которая все равно перемолола их своими страшными жерновами. Но Господь не оставил Своих рабов. Почти все они прошли лагеря, ссылки и приняли мученическую смерть, слезным покаянием и кровью омыв свои человеческие немощи. Вечная память всем, пострадавшим в годину гонений православным христианам!

Александра не любила своего мужа, но в супружестве была ему верна, и стала хорошей матерью и хозяйкой. Она наравне с батюшкой мужественно и терпеливо несла свой крест жены священника, разделила с ним и полную лишений и страданий жизнь и саму смерть и, я думаю, мученический венец.

По желанию воспитавшего его священника, Евфимий в 1911 году поступил на пастырские курсы в Москве и в марте 1912 года был рукоположен в сан священника с назначением в Троицкий храм села Ново-Новоселово.

Лишенный семейного тепла, молодой батюшка все силы своей души направил на служение Богу. Причем открылся в нем дар слова, так что «крестьяне за сто верст приглашали его, снаряжали подводу и привозили, чтобы только послушать его проповеди».

Начав служить, о. Евфимий, сам выросший в бедности, не мог смотреть равнодушно на чужую нужду. И за требы, если крестьяне были бедны, ничего не брал, а нуждающимся часто отдавал и свое. Очень скоро он и его семья стали испытывать большую нужду. Но о. Евфимий не унывал, «добывая средства к жизни наравне со своими прихожанами крестьянским трудом».

Прослужив пять лет в селе Ново-Новоселово, о. Евфимий 11 марта 1917 года был назначен в Никольскую церковь села Большой Улуй, в сорока километрах от г. Ачинска. Прихожане любили о. Евфимия «за бескорыстие, за его верность Богу и Православной Церкви и за проповеди, которые он говорил не заученными словами, но из глубины сердца, прилагая к произносимому свой духовный опыт. Когда перед исповедью он говорил проповедь о покаянии, о его благодатных дарах, о грехах, отдаляющих человека от Бога, то прихожане становились на колени, и многие, не стыдясь, плакали вслух, сокрушаясь о своих грехах».

5 ноября 1917 года собранием прихожан о. Евфимий был избран благочинным одного из благочиний Ачинского уезда. Этот год был началом всероссийской смуты.

«В начале 1919 года, — вспоминал о. Евфимий, — стали расползаться слухи… что между Ачинском и Большим Улуем оперирует какая-то группа, банда, отряд». Командиром этой группы был Щетинкин. В январе 1919 г. только в благочинии о. Евфимия были убиты священник села Новоеловского Владимир Фокин, настоятель Петро-Павловского храма села Петровского Михаил Каргополов, священник села Тургеневского Трофим Кузнецов, диакон села Красновского Алексей Сбитнев. Многие священники переехали в Ачинск, некоторые приходы остались без настоятелей, многие священники не ночевали дома. Но о. Евфимий продолжал служить, не принимая ничью сторону, исполняя слова Апостола «для всех был всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых», защищая своих прихожан и от щетинкинцев и от колчаковских карателей, своим примером и кротким словом уча жить согласно с христианской совестью и «белых» и «красных». О. Евфимий не нарушил канонов Церкви под давлением Щетинкина, а затем спас жителей Большого Улуя от репрессий белогвардейского карательного отряда, смягчив гнев командира своими слезами и готовностью отдать жизнь свою и своих детей вместо них.

Диавол во все эпохи действует против Церкви одинаково и эффективно: разделением и примешиванием лжи к истине. В Сибирь советская власть пришла в 1922 году, и вместе с нею пришло обновленчество. Первый обновленческий собор, прошедший в 1923 году в храме Христа Спасителя, провозгласил родственность революционных идеалов с христианскими, узаконил равнозначность женатого и безбрачного епископата, второбрачие клириков, перевод богослужения на русский язык и переход на григорианский календарь. За сопротивление живоцерковникам о. Евфимий обновленческим УЦУ (Уездное Церковное Управление) 21 ноября 1922 года был отстранен от должности благочинного, а затем уволен заштат и запрещен в священнослужении. Но о. Евфимий продолжал служить. 25 января 1924 года протоколом ЕЦС (Епархиальный Церковный Совет) о. Евфимий за сопротивление обновленчеству был лишен священнического сана, а в августе 1924 года он был арестован и на месяц заключен в Ачинскую, а затем в Красноярскую тюрьму, где пробыл 2 месяца. Возвратился о. Евфимий в село Большой Улуй в начале декабря. В его храме служил обновленец, обновленцами были захвачены и все храмы в округе.

Весной 1925 года в Красноярск прибыл православный архиерей, епископ Енисейский и Красноярский Амфилохий (Скворцов), который благословил о. Евфимия служить, где представится возможность. Вскоре прихожане Большого Улуя принудили обновленца покинуть село. Отец Евфимий стал служить в прежнем храме настоятелем. К июню все четырнадцать церквей благочиния вернулись в Православие. 21 января 1926 года состоялось собрание благочиния, на котором прихожане вновь избрали о. Евфимия благочинным.

26 июня 1926 года «За стойкость о. Евфимия, его верность Православной Церкви в условиях гонения» епископ Амфилохий назначил его настоятелем Троицкого собора города Ачинска.

«В 1929 году – пишет в своей книге архимандрит Дамаскин (Орловский) – гонения на Церковь, не затихавшие вполне и раньше, резко усилились. Власти попытались сбросить колокола с Троицкого собора, но прихожане не дали. Люди густо устелили землю своими телами, заняв все пространство внутри церковной ограды. Безбожники на время отступили».

30 ноября 1929 года матушка Александра осталась одна, без кормильца – о. Евфимия, настоятеля Троицкого собора, арестовали. Дом был продан ГорФО за неуплату налогов. После долгих поисков нашла в глухом конце города баню, и в ней поселилась с семью детьми. Вещи и домашний скарб — все было властями отобрано. Вместо постели сшила мешки, наполнила их соломой, получился большой матрас, на нем все дети и спали. В углу стоял маленький столик, в предбаннике были сложены дрова. Лишенная избирательных прав, преследуемая властями, отверженная обществом, как «классовый враг», в голоде, холоде, нищете Александра была близка к отчаянию. Ей не раз приходила в голову мысль затопить печь, закрыть ее с головешками, чтобы разом и себя, и детей уморить и не мучиться.

Для отца Евфимия начались тяжелые допросы в тюрьме. Священника обвиняли в том, что он, «не являясь сторонником советской власти, вел систематическую антисоветскую агитацию», говорил прихожанам, что «советская власть заставляет отречься от Бога и от Церкви». Чтобы сломить волю узника, ослабить его сердце, в камеру к о. Евфимию посадили осведомителя Александра Агафонова, который стал убеждать священника отказаться от сана. О. Евфимий отвечал:

«Бросить священство — никогда не брошу! Служу я по убеждению. Может быть, будет время, когда нас будут возить под соломой, под назьмом, чтобы совершать службы в подвалах или даже ямах, и тогда я не брошу служить. Советская власть преследует христианство. Христианство останется. Возможно, останутся только одни сильные, которые сумеют возродить христианство. Были в древности такие периоды, когда христиан сжигали, но несмотря на это, в катакомбах, в подвалах христиане остались, и христианство восторжествовало».

23 февраля 1930 года Особое Совещание при ОГПУ постановило заключить о. Евфимия на три года в сибирский концлагерь.

В апреле 1931 года, по “делу церковников”, были арестованы духовенство и члены церковного совета Троицкого собора. Была арестована и матушка Александра, приютившая в своей убогой квартире, где жила с детьми, соборного диакона Иоанна Легкова с женой и семью ребятишками. Арестованных обвинили в создании контрреволюционной группы, которая «под видом, якобы посягательства сов.власти отнять у них собор, повела среди прихожан агитацию пораженческого характера, а также устраивала нелегальные собрания, на которых обсуждали методы борьбы с сов.властью и кандидатуры в церковное правление, которое бы сумело сколотить «Церковные массы» и удержать собор до момента начала войны и разгрома советской власти».

Не смотря на то, что матушка все обвинения против себя отвергла, одного того, что она была женой священника, отбывавшего наказание в Александровском централе, оказалось достаточно. 7 июня матушка Александра была приговорена особой тройкой ОГПУ ЗСК к высшей мере наказания, и 30 июня расстреляна. Вместе с ней расстреляны настоятель Троицкого собора Николай Хруцкий и священник Николай Пикановский.

В начале 1933 года закончился срок заключения о. Евфимия. Условия в концлагере были таковы, что вышел оттуда батюшка едва живым. Троицкого собор в Ачинске был уже закрыт.

5 марта 1934 года на заседании Президиума ачинского горсовета под номером 11 рассматривался вопрос «О сносе бывшей церкви, прилегающей к саду Ленина». Было решено: «Считать невозможным использование помещения бывшей церкви без материальных затрат и, принимая во внимание безобразное архитектурное состояние здания, напоминающее обыкновенные складские помещения, расположенные в центре города, просить райисполком разрешить снос указанного помещения, а материал использовать для нужд строительства» (фонд Р.310 опись 1 д. 79 п. 17). В начале 1934 года Троицкий собор был взорван. Стараниями «неистовых атеистов» из блоков и кирпичей собора была построена городская баня, причём в непосредственной близости от того места, где ещё со времён ачинского острога стояла самая первая церковь Святителя Николая Чудотворца. На фундаменте Троицкого собора соорудили летний кинотеатр. Кинотеатр дважды горел; после второго пожара восстанавливать его не стали.

С 16 января 1933 года о. Евфимий служит в Михаило-Архангельском храме села Скрипачи. В апреле храм в Скрипачниковском закрыли, как и все церкви в округе. В мае 1934 года, по просьбе прихожан, батюшка назначен архиепископом Ачинским и Минусинским Дионисием (Прозоровским) в Покровский храм села Бея и благочинным 5-го округа Минусинского викариатства. Преследования начались сразу же после приезда в Бею, хотя теперь о. Евфимий, наученный горьким опытом, говорил проповеди редко. 30 июля 1935 года, перед празднованием памяти преподобного Серафима Саровского, Бейский исполком постановил богослужение в храме «без производства полного капитального ремонта… считать невозможным. Здание церкви до окончания церковным советом капитального ремонта закрыть».

После закрытия храма о. Евфимий и церковный совет несколько раз посылали во ВЦИК телеграммы с просьбой о разрешении проводить ремонт, не прекращая богослужений. Ответа не было. Просьба к местным властям о выделении другого помещения для богослужений также осталась неудовлетворенной.Тогда верующие стали собираться на богослужения в дом, где жил о. Евфимий. Служил на Рождество, на Крещение, потом на Вербное Воскресенье. Служил, не спрашивая разрешения властей, но перед Пасхой подал заявление, чтобы разрешили служить на Пасху, на Фомино воскресенье и на Радоницу. Решив для себя: разрешат или нет — все равно буду служить, а власти хотя бы не скажут, что не просил разрешения. “Во время Пасхальной службы – пишет игумен Дамаскин (Орловский) – около двух часов ночи, в дом ворвались сотрудники НКВД с обыском. Все присутствовавшие были переписаны, а священник арестован. При обыске у священника изъяли личную переписку, церковную книгу с регистрацией рождений, смертей и браков, приходно-расходную книгу, церковную кружку, в которой было сто пятьдесят рублей, тысячу двести свечей, семьдесят крестильных крестиков, пятьдесят пять книжечек для церковных поминаний и ветхую ризу”.

Обвинили священника, что вопреки запретам советской власти он вел «регистрацию гражданского состояния» и тем «вредил советскому государству, втягивал в преступления часть колхозников и трудящихся единоличников…»

В тюрьме о. Евфимий в объяснительной записке писал: «Если меня необходимо обвинить — покоряюсь этому с радостью. По окончании следствия прошу меня из-под ареста не освобождать, потому что, освободившись, я снова буду чувствовать себя обязанным исполнять свои священнические обязанности, то есть и крестить, и отпевать, и совершать другие требы».

В мае следствие было завершено, и священника перевели из дома предварительного заключения в Бее в Минусинскую тюрьму. Его обвинили «в том, что он, будучи священником, собирал у себя на квартире верующих и совершал богослужения, на которых высказывал антисоветские речи…» Отец Евфимий признал, что действительно дома служил, но все иные обвинения отверг. В августе 1936 года Особое Совещание при НКВД приговорило его к трем годам лагеря. В конце августа он был отправлен с этапом в карагандинские лагеря. В степи о. Евфимия сняли с этапа и отрядили перегонять к озеру Балхаш стадо овец. Затем он был заключен в лагерь неподалеку от станции Долинка.

Через год, в сентябре 1937 года, против о. Евфимия было начато новое дело по обвинению: “участник контрреволюционной группы, к/р агитация пораженческого характера, будучи заключенным, работая ночным сторожем техсклада, совместно с попом Моринским устраивал чтение вечерней молитвы ежедневно”. Он был в то время в лагерной больнице и успел отправить домашним свое последнее письмо. Писал, что «состояние его здоровья тяжелое, кроме того, потерял очки и их раздавили, так что он теперь слепой. Украли обувь, белье и, наверное, выбросят из больницы раздетым, потому что его надо кормить, а он уже числится не за лагерем, а за оперчастью как подследственный».

10 сентября того же года постановлением Особой тройки УНКВД по Карагандинской обл. приговорен к расстрелу.

Из обвинительного заключения: “Горячев пытался воздействовать на священника Заклинского в том, чтобы он не бросал своего дела, т.е. чтобы после освобождения продолжал бы оставаться служить священником”. На вопрос следователя, намеревается ли он оставить свои убеждения, ответил: “Своих религиозных убеждений я не изменю, и если представится возможность работать священником, то буду”. Виновным в предъявленном обвинении себя не признал.

Священник Евфимий Горячев расстрелян в 23 часа 15 сентября 1937 года в Бурминском отделении Карлага. Место захоронения неизвестно.

23 ноября 1989 года реабилитирован прокуратурой Красноярского края по 1930 году репрессий. 6 апреля 1990 года реабилитирован прокуратурой г. Караганды по 1937 году репрессий.

Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви в августе 2000 года.